Ольга Романова: Сегодня кажется, что 1930-е годы – это уже дальнее прошлое. Однако мы будем говорить о феномене, который имеет отношение к нашей действительности, так как модель «советской белорусскости» определенным образом воспроизводится до сих пор. И в этом смысле у нас сегодня вполне актуальная тема: мы будем говорить о том, как формировалась эта модель национальной идентичности и какие идеологемы были в нее заложены.

Исходные тезисы доклада следующие:

1. «Советский белорус» – это воображаемый носитель социалистической национальной идентичности. То есть «советского белоруса» не существовало в природе, и в начале 1930-х никто не знал, какими чертами он должен обладать, чтобы соответствовать новому курсу сталинской национальной политики. Он изобретался в течение 1930-х годов, в атмосфере (и с помощью) репрессий, разгромной критики, цензуры и самоцензуры и под директивным партийным руководством из Москвы.​
    
2. Подобные процессы проходили в других национальных искусствах – в результате была создана общая модель, в равной мере примененная и к «советским белорусам», и к «советским украинцам», и к «советским грузинам» и т.д.
    
3. Советский белорусский кинематограф здесь оказывается еще одним историческим источником, который может показать, как проходил этот процесс в БССР. При этом фильм – это не документ в чистом виде. Однако в некоторых случаях он может рассказать больше, чем указы, постановления, партийная риторика, т.к. позволяет подключиться к политическому, национальному, социальному воображению определенного периода.
    
4. Формирование целостного образа «советского белоруса» произошло уже после войны. Тогда родился целостный, скрепленный идеей травмы, «белорусский советский народ», органичная часть советского народа-победителя.

Беларусизация 1920-х: конфликт идеологий

Как известно, в 1920-е годы руководство БССР придерживалось национально-ориентированного подхода и проводило политику беларусизации и коренизации. Вот, например,  типичный для первой половины 1920-х по своей риторике партийный тезис:

«Многавечны нацыянальньны ўціск і русыфікатарская політыка царскага ўраду не далі магчымасці нормальна разьвівацца беларускай культуры. Комуністычная партыя ў поўнай згодзе з сваёй програмай ў галіне нацыянальнага пытання павінна прыняць усе крокі да наладжаньня працы на беларускай мове, ствараючы нормальныя ўмовы для разьвіцьця беларускай культуры.»
​(З рэзалюцыі ХII Усебеларускай партыйнай канферэнцыі, сакавік 1923 //Пастановы і рэзалюцыі ЎсеКП(б) і КП(б)Б па нацыянальным пытанні – Менск: Дзяржаўнае выдавецтва Беларусі, 1926)

Знание беларусского языка требовалось от всех руководителей (под угрозой увольнения). При этом население стремились обучать мове с помощью образования и пропаганды, воздерживаясь от репрессивных методов.

В партийных документах этого периода описываются различные препятствия, стоящие на пути беларусизации. Наиболее часто упоминаются идеологические конфликты в компартии и в среде интеллигенции – так называемые уклоны в «великорусский шовинизм» и «буржуазно-демократический национализм». Первый понимался как «полное непонимание национальной работы со стороны отдельных партийных товарищей» и «приуменьшение значения национальных особенностей населения Беларуси», второй – как опасный для БССР идеал возрождения «буржуазно-демократической государственности» (отсылка к БНР).

В некоторых документах начала 1920-х именно «великорусский шовинизм» назван главной опасностью для беларусизации. Вот пример радикального, со ссылкой на Ленина утверждения, которое будет невозможно и политически небезопасно уже в конце 1920-х:

«Асабліва моцна гэты ўхіл выяўляецца сярод тых элементаў, якія, зьяўляючыся выхадцамі з беларускіх колаў, настолькі паддаліся асіміляцыйнаму ўплыву расійскай школы, казармы і мяшчанскага патрыятызму, што прывыклі ва ўсім нерасійскім бачыць варожае і чужынскае… Гэта тыя комуністы, аб якіх т. У.І. Ленін у сваёй прамове яшчэ на VIII зьезьдзе РКП сказаў: “Паскрабі іншага комуністага і ўбачыш вялікарасійскага шовіністага ”.»
(З тэзісаў работнікаў Менскай арганізацыі па беларускаму пытанню, 1921 г. //Пастановы і рэзалюцыі ЎсеКП(б) і КП(б)Б па нацыянальным пытанні)

На пленуме ЦК КП(б)Б, который проходил в декабре 1925 года, говорилось и о других проблемах, стоящих на пути беларусизации и культурного возрождения Беларуси. Во-первых, упоминалась культурная отсталость народа из-за царской политики, а также полная дезорганизация сельского хозяйства после I мировой и Гражданской войн. И, во-вторых, –  резкое разделение города и деревни, отношение крестьян к беларусскому языку как к «халопскай мове», случаи и разговоры о «вражеском отношении» к беларусизации.

Действительно, по переписи 1926 г. в республике 80,6 % – беларусы, большинство из которых проживает в сельской местности. Городское население преимущественно составляют евреи и русские, что объясняет, почему для крестьян статус русского языка был выше, чем статус беларусского.

«Создать национальную фильму»

В этом контексте в 1924 году создается трест Белгоскино (управление по делам кинематографии при СНК БССР), в ведении которого находилось и производство, и прокат фильмов (сперва хроникальных, с 1926 г. – игровых).

Плакат «Кино - в массы!» (худ. В. Говорков, 1946)

Этот послевоенный плакат наглядно демонстрирует, как советская власть понимала природу и функции кинематографа, и объясняет, почему государство активно занималась кинофикацией страны (и республик). Мальчик и старик на переднем плане – буквальная визуализация идиомы «и стар, и млад», на заднем плане изображены люди разных социальных статусов. То есть кино понималось как эффективный способ объединить все население независимо от уровня грамотности, социального статуса, возраста.  Восторженные лица, взгляды, прикованные к экрану, указывают на то, что кино позволяло «настроить зрение» – погрузить в политически актуальную картину мира, – воздействуя через эмоциональное вовлечение и удовольствие.  

Первые беларусские игровые фильмы монтировались в Москве, а с 1928 по 1938 годы – на киностудии «Советская Беларусь», которая находилась в Ленинграде.

Первый запущенный в производство фильм – социально-бытовая драма «Проститутка» («Убитая жизнью», реж. О. Фрелих).  Ее действие происходило в Москве, на фоне  городской жизни периода НЭПа.

Кадр из к/ф «Проститутка» (реж. О. Фрелих, 1926)

Однако звание и славу «первой национальной фильмы» получила «Лесная быль», снятая Ю. Таричем по мотивам романтической повести М. Чарота «Свинопас», – и в связи с тем, что ее сюжет был посвящен беларусским событиям 1920 года, и потому, что в Минске ее широко разрекламированная премьера прошла до показа «Проститутки».

С момента выхода первых игровых фильмов главным требованием партии и госчиновников к руководству Белгоскино (а также основным рефреном критических статей) стало требование создать «национальное кино», которое отличало бы беларусские фильмы от других. Вспыхивают споры о соотношении национального и «общесоюзного» в продукции киностудии: из-за фильмов, снятых не на беларусском материале, руководство обвиняют в коммерческих и «интернациональных» интересах. Студия пытается отстоять право выпускать во всесоюзный прокат «общенациональные фильмы» – т.е. созданные приглашенными режиссерами на понятном им материале, снятые в Москве или Ленинграде (так как у беларусского кино не было дореволюционной истории и своих, беларусских режиссеров).

Черты «пассионарной нации»

В результате из двадцати одной игровой картины, выпущенной за пять лет (с 1926 по 1930 год), национальной тематике было посвящено около десяти. Нельзя сказать, что в них был обнаружен «беларусский характер» или «национальная форма», однако некоторые из них отражают атмосферу беларусизации 1920-х годов: в отдельных историко-революционных фильмах появляется образ стихийно восставшего беларусского крестьянства с чертами «пассионарной нации», которой нужна свобода и от польского, и от российского государственного гнета.

Плакат к к/ф «Лесная быль» (1926)

Образ «пассионарности» хорошо отражает плакат «Лесной были». Здесь восставший народ изображен в виде коня, вставшего на дыбы, – и заметьте, в этой яркой и экспрессивной метафоре нет места герою-всаднику.

Именно поэтому первая версия «Лесной были» была признана ошибочной: по мнению кинокомиссии Агитпропа, в показе революционных событий «отсутствовала гегемония пролетариата» и получалось, что революцию осуществило беларусское крестьянство. Тогда Тарич доснял эпизоды, которые должны были указывать на руководство минских большевиков стихийным крестьянским бунтом – в том числе и сцену с работой ревкома в дни освобождения Минска. По замыслу она была уникальна:  режиссер убедил сняться в роли самих себя бывших членов ревкома и действующих членов белорусского правительства В. Г. Кнорина, И. А. Адамовича, А.Г. Червякова – причем в том же здании, где 6 лет назад происходили исторические события. В 1937 г. фильм был перемонтирован и, судя по всему, эта сцена была вырезана: трое ее героев (как и автор сценария М. Чарот) оказались «врагами народа».

Этого мотива – стихийности бунта, который вспыхивает по инициативе «снизу» –  герои белорусских фильмов будут системно лишены в 1930-е годы.

Сам Ю. Тарич в 1938 г. снимет фильм «Одиннадцатое июля», который посвящен тем же, что и «Лесная быль» событиям 1920 г. Главным его достоинством критики и партия назовут отсутствие «нацдемовских искажений». Интересно, что одним из конфликтов фильма стало «идейное» противостояние двух братьев-руководителей партизанского отряда: один выступает против партизанской дисциплины и говорит что партизанский отряд – это не Красная армия и комиссаров сюда не звали, другой борется за дисциплину и утверждает, что брат слишком увлекается «гулянками, девками и самогоном» и такого, как он, в Красной армии бы расстреляли.

Конфликт стихийности и дисциплины тесно связан с новой формулой национальных искусств, созданной Сталиным.

«Что такое национальная культура при диктатуре пролетариата?»

В 1929 году – году «великого перелома» – происходят кардинальные изменения в сталинской политике, в том числе и по национальному вопросу. В соответствии с новым курсом изменяется и концепция беларусизации. В том же 1929 году в Минск приезжает комиссия от ЦК ВКПб, чтобы проверить работу беларусского руководства и компартии. Комиссия приходит к выводу, что компартия находится под давлением национальной интеллигенции, руководство обвиняют в «правом уклоне». Главной опасностью строительства социализма в БССР объявлен «белорусский национал-демократизм». В 1930 г. разворачивается первая широкомасштабная кампания против национальной интеллигенции – Дело о «Саюзе вызвалення Беларусi», по которому арестовано 108 человек (большинство из арестованных получили затем повторные сроки и были расстреляны в 1937 г). Руководителем «нацдемовской группировки» объявлен В. Ластовский.

В этом политическом контексте Сталин выдвигает новую формулу национальных искусств: «национальные искусства должны быть национальными по форме, социалистическими по содержанию». Она тут же стала устойчивым выражением и многократно воспроизводилась в разных советских текстах вплоть до 1980-х годов.

Исток этой формулы – доклад И. Сталина на XVI съезде ВКП(б) 1930 г. В нем Сталин предупреждает о двух уклонах, из-за которых вновь обострился национальный вопрос и классовая борьба в советских республиках – о «великодержавном шовинизме» и «местном национализме». В сталинском контексте фраза звучит так:

 «Что такое национальная культура при господстве буржуазии? Буржуазная по своему содержанию и национальная по своей форме культура, имеющая своей целью отравить массы ядом национализма и укрепить господство буржуазии. Что такое национальная культура при диктатуре пролетариата? Социалистическая по своему содержанию и национальная по форме культура, имеющая своей целью воспитать массы в духе интернационализма и укрепить диктатуру пролетариата.» (курсив Сталина)
(Об уклонах в области национального вопроса. Из доклада на  XVI съезде ВКП(б) 27 июня 1930 г. // И.В. Сталин. Марксизм и национально-колониальный вопрос. Сборник статей и речей. – М., Партиздат ЦК ВКП(б), 1936.)

Здесь и далее Сталин транслирует мысль (а фактически – «настраивает зрение» ОГПУ и всей партийной и административно-командной вертикали), что «уклон в национализм» означает отказ от «пролетарского интернационализма» – то есть, другими словами, от признания руководящей роли партийных работников и московского центра.

Самые известные фильмы Белгоскино 1920-х годов задним числом признаны «политически ошибочными» и контрреволюционными, все они наделены соответствующими ярлыками и сняты с экрана. Цитата, в которой все «политические ошибки» и опасные «уклоны» собраны в одном предложении:

 «В истории развития белорусского национального кино… имели место проявления идеологии белорусского национал-демократизма («Кастусь Калиновский», некоторые сцены в картине «До завтра»), замазывание руководящей роли пролетариата и партии КП(б)Б в гражданской войне на Беларуси («Лесная быль», «Сосны шумят» и др.), еврейского шовинизма («Его превосходительство»), великодержавного российского шовинизма, конкретными проявлениями которого является игнорирование белорусской тематики некоторыми сценаристами и режиссерами…»
(З рэзалюцыі Першай Усебеларускай нарады сцэнарыстаў аб становішчы кінематаграфіі БССР (6 сакавіка 1931 г.) // Цит. по: Гісторыя кінамастацтва Беларусі. У 4 т. – Т. 1: Мінск, 2001.)